Дракула

Случайно прочитал "Дракулу" Брэма Стокера. В целом, я не люблю фентези (кроме Гарри Поттера) и на дух не переношу средневековый антураж, и поначалу даже корил себя, зачем купил книжку и ввязался в это чтение. Но в итоге "Дракула" произвёл очень хорошее впечатление. Половину романа я прочитал, включая на фоне подборки музыки для Хэллоуина от lofi girl, и так читать было еще более увлекательно и захватывающе!

Всё повествование я бы условно разделил три части - первая часть это поездка Джонатана Харкера к Дракуле; в этой части мне очень понравились художественные описания природы, жизни и обычаев народов Карпат; также в этой части происходит знакомство с Дракулой, но пока не очевидно, негативный герой или нет, градус ужаса повышается постепенно. Вторая часть начинается с появления Люси и Мины. Это самая важная, самая динамичная, эмоциональная и цепляющая композиционная часть, в которой происходит столкновение двух сторон и основное развитие конфликта. Вторая часть заканчивается смертью Люси, и после этой части мой интерес к произведению немного снизился (дальше всё было предсказуемо). Условная третья часть - расследование, больше похоже на детектив, выяснение причин смерти Люси, поиск Дракулы, изгнание из Англии, преследование и убийство.

Как написано в Википедии, формально это роман в эпистолярном жанре. Всё содержание романа - это записи из дневников героев, телеграммы, вырезки из газет и тому подобное, упорядоченные в хронологической последовательности. Читается легко, порции текста дозированы, подача динамичная, не успеваешь устать от одного героя, как его запись заканчивается и начинается следующая, и читатель переносится в другое действие. Это понравилось.

Пришло в голову, что такая подача накладывает определённые требования к структуре повествования - подразумевается, что герой в момент, когда начинает писать заметку, уже знает, чем она закончится; то есть, ничего не может произойти внезапно, действия разворачиваются не в режиме реального времени (параллельно с чтением), а описываются ретроспективно, фиксируются уже произошедшие события, в каждой заметке читатель отстаёт на одну ступеньку от того, что происходит в условном "сейчас".

В то же время, такая структура даёт писателю дополнительные средства художественной изобразительности на уровне не смысла текста, а его формы, на уровне языка - герои в своих заметках могли бы нарочито совершать грамматические ошибки, тавтологии, путаться в словах, а языковые структуры могли бы быть проще и короче в моменты, когда герои испытывают особенные переживания. Записки героев могли бы неожиданно обрываться на полуслове, когда произошло что-то неожиданное. В "Дракуле" ничего подобного нет, но я не ставлю это в укор Брэму Стокеру, думаю для эпохи, когда был написан роман, с использованием этих средств вышло бы чересчур новаторски.

В книге есть три главных героя и четкое разделение их ролей - абсолютно-негативный антагонист граф Дракула; недостижимо-позитивный протагонист Ван Хелсинг, который со своим опытом и мудростью помогает героям пройти через все испытания; и компания друзей, молодых джентльменов и их избранниц, возраста между двадцатью и тридцатью, до степени смешения прекрасных и благородных, на месте (или среди) которых мог бы представить себя юный читатель.

Когда я изучал обзоры на роман "Десять негритят", который читал перед "Дракулой", мне бросилась в глаза формулировка, которой характеризовали роман Агаты Кристи - что это классический английский роман. Я никак не мог взять в толк, или найти точную трактовку того, что именно люди имеют в виду под формулировкой "английский роман", но по прочтении Дракулы я понял, что это он и есть. Герои в "Дракуле" сплошь самоотверженные и честные, джентльмены благородные и смелые, юные леди верные, честные и покорные. Зло абсолютно, а добро обязательно победит в конце, и всё это под морализаторские рассуждения о Боге, вложенные в уста героев.

Из-за этого немного просел интерес в произведению в конце. Отсутствует интрига, отсутствует пульсирующий нерв, нет спонтанности. Отсутствует фактор "вопреки": герои располагают средствами чтобы победить зло, герои прикладывают силы чтобы победить зло, герои побеждают зло. Думаю, во времена когда роман был написан, это воспринималось нормально, но по моим ощущениям, чтобы обеспечить драйвом от чтения современного читателя, избалованного легким дофамином и литературой постмодернизма, из этих трех слагаемых нужно оставить только два.

С позиции этого современного читателя у меня было чувство, что если бы это произведение было написано в наши дни, то концовка должна была бы быть трагичной, драма с насчастливым концом. Читая роман я до последнего надеялся, что Мина всех обманывает, включая читателя и свой дневник, и Дракула её руками всех обманул, переиграл и уничтожил, и в конце победит, и получилась бы классная ода тёмным силам, дьявольщине и этому вот всему, но объективно я всё понимал. И концовка в итоге вышла пресной и ожидаемой.

Разочарован сильно тем, что в итоге не дали слово самому Дракуле, читатель знаком с Дракулой только косвенно со слов Джонатана. Я как-то по прочтении примерно первой трети листал книгу, и случайно на последних страницах подглядел заголовок "Дракула", напечатанный заглавными буквами по центру. И до самой последней страницы ждал, что всё-таки будет небольшая заметка от самого графа, его дневник, его записка, найденная во внутреннем кармане. Но не сложилось, и от этого немного обидно.

Лично для меня было сложновато ориентироваться в правилах внутреннего устройства, которым подчиняется поведение вампиров. Я читал, что Брэм Стокер писал роман восемь лет, провел грандиозную работу, изучал фольклор народов Европы и упоминания о вампирах, и не сомневаюсь, что это всё имеет под собой этнографические обоснования, но в момент чтения мне было очень сложно держать в голове все условия игры - когда вампир может превращаться в кого-то, когда не может, почему он не может сойти на берег, почему он не может попасть в дом, что происходит на закате и на рассвете, и тому подобное. Но я отдаю себе отчет, что я не любитель мистики и фентези, и думаю что читателю, которому все эти оборотни по душе, получит от текста огромное удовольствие (особенно если читателю 12 лет).

Во нескольких местах не хватило эспрессии, размаха, эмоций. Не хватило художественности и детализации в самых зрелищных сценах (предсмертные муки Люси, вскрытие гроба Люси, вбитие кола в грудь и обезглавливание трупа Люси). Самые красочно-отвратительные и анатомически-физиологичные описания были бы здесь очень к месту, и автор мог описывать их без страха получить упрёк в графоманстве или склонности к садизму над лирическими героями. Я подумал о том, что отделить голову от тела, насколько я знаю, это очень непростая задача, требующая изрядных физических сил, времени и инструмента; и автор мог написать хотя бы об этих стараниях и сложностях по отделению головы Люси. Само низведение образа прекрасной возвышенной леди, трагически умершей в годы расцвета своей юности и красоты, до отвратительного бездыханного тела, которому отрезают голову и перерубают позвонки, само по себе ужасало бы читателя, и без особенных красочных описаний. Но ничего подобного в тексте не произошло. Моменты самого большого эмоционального напряжения описаны слишком по-джентельменски сдержанно, этично, вскользь, без брызг крови или предсмертной агонии. Хотя опять же, возможно запрос на подобную чернушную изобразительность это деформация мозга читателя из двадцать первого века, голодного до треш-контента и острых ощущений.

В конце концов, произведение на самом деле мне понравилось, особенно если делать поправку на эпоху, когда это было написано - думаю, на вкус современного читателя эта книга будет всё-таки несколько старомодной. Но объективных претензий к произведению, в сущности, у меня всего две - я считаю писательской потерей то, что он не дал слова самому Дракуле, и я считаю излишней писательской претенциозностью и экзальтированностью скудные описания в самых страшных моментах. Я уверен, дьявольски-обаятельный Дракула, гротескные описания и несчастливая концовка выделили бы эту книгу из её исторического контекста, и сделали бы её лучшим ужастиком вне времени и эпох, а не только среди готических романов 19 века.