Я переболел коронавирусом!

На прошлой неделе я переболел китайским коронавирусом.

Мы переболели коронавирусом вдвоем с мамой. Моя мама прививалась «Спутником» полгода назад и планировала ревакцинироваться в феврале. Я тоже давно намеревался сделать прививку, но откладывал вакцинацию с самого лета — оправдывал себя тем, что не имею ни серьезных хронических заболеваний, ни лишнего веса; кроме того, я правильно питаюсь, не имею вредных привычек, и веду здоровый, но крайне малообщительный образ жизни.

Я никогда за время пандемии не был антипрививочником, я считаю вакцины большим благом, и искренне радовался, когда прививались мои родители или бабушка. Но для себя так или иначе, всеми правдами и неправдами, я откладывал принятие решения и не вакцинировался вовсе.

Коронавирусом я заразился в позапрошлый четверг, двадцать седьмого января, от мамы; мама заразилась во вторник и почувствовала недомогание в пятницу. Мы сопоставили предполагаемый день инфицирования, вычислили примерный инкубационный период, и не ошиблись — уже вечером в воскресенье, тридцатого января, накрыло и меня.

Очень интересными и неожиданными были мои ощущения от подъема температуры. К счастью, прежде я болел чем-либо довольно редко, поэтому могу припомнить все случаи моих недомоганий за последние пять-семь лет и перечислить по пальцам одной руки, когда моя температура поднималась выше значений, допустимых для здорового человека. Я помню, как в предыдущий раз у меня была высокая температура — я болел отитом осенью две тысячи двадцатого. Температура моего тела однажды подскочила до 38,5 градусов ровно на пятнадцать минут. И это были самые жуткие пятнадцать минут моей жизни. Я чувствовал себя зверем, загнанным в угол, меня колотило и трясло от холода под несколькими зимними одеялами, у меня болело всё тело сразу. Эмоциональные переживания ушли куда-то на десятый план, я чувствовал себя воспламенившимся на вертеле еще живым куском мяса, и еще никогда животный страх смерти не приближался ко мне настолько близко.

Удивительно, что на днях те же 38,5 градусов, вызванные ковидом, я перенёс удивительно легко, настолько, что едва не начал получать от них удовольствие. Я всерьез готовился разболеться по меньшей мере на несколько дней, поэтому провёл весь вечер воскресенья на ногах — приготовил суп на всю неделю вперед и запёк куриные голени с картофелем и тыквой. Да, я чувствовал незначительный дискомфорт и легкую головную боль, какие обычно бывают при простуде; но два лишних градуса на термометре стали для меня значительным удивлением.

На деле температура продержалась у меня ровно сутки. Вечером в понедельник столбик термометра пополз ближе к тридцати девяти градусам Цельсия; вовсе не из жалости к себе, и скорее, не по своей прихоти (чувствовал я себя до сих пор довольно сносно), но руководствуясь советами врача, я решил не подвергать сердце излишней нагрузке и принял единственную таблетку «Ибупрофена». Через пару часов температура упала до тридцати семи с небольшим и более не поднималась; а еще примерно через сутки и вовсе опустилась до показаний здорового человека.

* * *

Но самое интересное началось на несколько дней позднее и продолжается до сих пор. Я не чувствую запахи!

Первый яркий утренний запах, встречей с которым начинается каждый мой день на протяжении многих лет — это запах дегтярного мыла, которым я мою волосы. Я точно помню утро на прошлой неделе, когда я намылил голову, лицо, уши и шею плотной густой белой дегтярной пеной; но не почувствовал берёзового аромата. Наверное, потерю обоняния на фоне перенесённого ковида следовало бы ожидать; но я в то утро даже и не вспомнил о перенесённом несколько дней назад недуге, и поспешил себя заверить, что запах дёгтя я не почувствовал от того, что выдавил в ладонь немного меньше жидкого мыльного геля, чем обычно.

Осознание происходящего пришло ко мне через несколько часов. Мы говорили с мамой по телефону — она рассказывала о своём самочувствии, заверила, что ей стало значительно лучше, но сетовала, что перестала ощущать запахи. Едва завершив разговор, я бросился к холодильнику проверять самые яркие запахи. И я ничего не чувствовал.

Для каждого продукта я находил оправдания — это не я перестал чувствовать запах чеснока, это просто чеснок уже выдохся; это не я не ощущаю запах корицы, это просто в баночке осталось очень мало, всего пара чайных ложек на дне, поэтому она не пахнет; это не запах горчицы стал вдруг для меня недоступен, а я слишком развёл её кипятком, поэтому она и перестала пахнуть.

Я судорожно перебирал продукты в своём холодильнике, тряс ими перед носом, но не находил ответов. Я начинал путаться. Должен ли пахнуть соевый соус? Черт побери, чем вообще обычно пахнет соевый соус, кто-нибудь вообще нюхал соевый соус? Я точно помнил его вкус, и помнил его сладкий запах, когда наливаешь его на раскалённую сковороду, но я не мог припомнить наверняка, должен ли пахнуть холодный соевый соус. А лимонный сок из пластиковой бутылочки? Лимон-то точно должен пахнуть, почему у него нет запаха? Может, он всегда был таким? Может, это просто лимонный сок без запаха, специально для тех, у кого аллергия на лимон, вроде хлеба без дрожжей или молока без лактозы?! А зелёный лук? Постойте, но зелёный лук-то точно должен пахнуть! Тем более, я ел его всего пару часов назад, и я бы точно заметил, если бы с ним вдруг стало что-то не так! Я распахнул пакет с зелёным луком. Я ничего не чувствую. Конец.

* * *

У меня нет культа запахов и еды. В каком-то смысле я выиграл в генетическую лотерею — я не пользуюсь дезодорантами и одеколонами, и моё тело без них не начинает вонять. Поэтому я равнодушен к культуре пользования туалетной водой, я почти не использую одеколоны, я абсолютно не разбираюсь в ароматах, и признаться честно, мне это не очень интересно. Что касается еды, то я, как и все, люблю приготовить и съесть что-нибудь вкусное; но я не испытываю мук, если вынужден долгое время питаться однообразной пищей без ярко выраженного вкуса (даже если это макароны без соуса, сосиски или гречневая каша без подливки). Наверное, по этим причинам переживать этот этап без запахов и вкусов мне было немного проще, чем другим.

Но самой большой и болезненной потерей для меня стали бананы. Прежде я ел довольно много бананов, я покупал по три килограмма и съедал по полтора-два банана каждый день. Я резал банан кубиками в кашу по утрам и смешивал в блендере с кефиром и пил перед сном. Я очень любил бананы, но теперь они стали недоступным для меня лакомством — бананы источают отвратительную приторно-сладковатую трупную гнилостную вонь.

На днях я решил, что могу позволить себе хорошенько оторваться, и купил большую пачку чипсов, несколько упаковок лапши быстрого приготовления и дешёвый молочный шоколад — словом, все те продукты, яркий химозный вкус которых вызывал у меня тошноту, пока я был здоров.

Я макал треугольные пельмешки «чебупиццы» в кетчуп, ел куриный «Роллтон», запивал ярко-оранжевым лимонадом и закусывал чипсами «Лейс» со сметаной и зеленью. Я давился всей этой химией, но я впервые за несколько дней, наконец, чувствовал вкусы и запахи. В определённом смысле, я даже получал от этой еды удовольствие — впервые с тех пор, как линейка видеоигр «Need For Speed» и Siemens CX65 вышли из моды. И я чувствовал, что теперь, наконец, специй и соли в этих продуктах стало в самый раз.