Тренировка

Когда я учился в школе, когда мне было десять-двенадцать лет, я часто слышал от одноклассников, что они ходят на тренировку.

— Откуда ты знаешь того парня в красной куртке?
— Мы познакомились с ним на тренировке!

Однажды мой школьный товарищ попросил, чтобы я прикрыл его перед нашим общим знакомым или перед учителькой - я не помню контекст и точную суть просьбы, но я должен был подтвердить, что был с ним и мы вместе ходили на тренировку.

Помню, в тот момент меня больше пугало не лжесвидетельствование, на которое меня подталкивали; и не то, что моё малодушие может быть использовано в чужом злом умысле. Я боялся расколоться, ведь я не знал, что это за тренировка и чувствовал, что моя ложь может быть обнаружена при первом же уточняющем вопросе.

"Что это за тренировка?" - так и спрашивал я у него в ответ. "Спортивная тренировка, ну после школы," - отвечали мне. "По чему тренирока, по какому виду спорта?" - спрашивал я, сокрушаясь, как можно настолько не понимать суть моего вопроса, и слышал недоумение в трубке домашнего телефона. Ответ теряется в воспоминаниях.

Одноклассники не прощались друг с другом после уроков - ведь половина из них встречались потом вечером на тренировке. Со мной прощались после уроков всегда, и лжесвидетелствовать мне тогда не пришлось - все знали, что я никогда не ходил ни на какие тренировки. А еще все говорили слово "заместо", а не "вместо", и меня это злило.

До сих пор не приложу ума, чем они все занимались - футболом, боксом, плаваньем или может быть теннисом? А вдруг шахматами?

* * *

Несколько дней назад шел по узкому тротуару, был солнечный безлюдный апрельский полдень. Далеко впереди шел мальчик лет десяти, с замызганным рюкзаком и в одежде на вырост; за плечом с одной стороны от рюкзака висел помятый пакет со сменной обувью, с другой стороны пакет с мячом. Он никуда не спешил, он беспечно шаркал ботинками и лупил огромной палкой по листве деревьев, нависавших ветвями над тротуаром.

Я хожу бесшумно и очень быстро, поэтому я скоро догнал мальчика. Моё появление напугало его; он резко ко мне обернулся, и мне показалось, что в его круглом пыльном лице, в голубых детских глазах, наивно поднятых бровях и приоткрытых губах, я считал испуг за то, что его будут ругать за порчу листвы деревьев. Я не вспомнил себя, рубил ли я сам палкой траву или кусты - само собой, рубил, а как могло быть иначе? - но я улыбнулся парню, его детскому задору и беззаботности, и обогнал его.

Когда я отдалился от него на десяток шагов, я услышал за спиной свист палки и хлопки от ударов по листве. Я готов поспорить, он тоже шел на тренировку.